Время шаманов - Страница 65

Николай с места на место не кочует. Он как другие вдогонку за зверем не ходит, стойбища не меняет. Жилище его – не-то низкая в пол человеческого роста хатка, не то вылезшая вполовину на поверхность землянка. Внутри очаг, шкуры настелены, по стенам утварь всякая висит, ружьишко, нож, топор отдельно в самом сухом углу лежат. Тунгусы называют его жилище белой юртой. Отшельник он, к людям идёт – если только на помощь позовут. Но слава добрая о нём и его умениях по всей тайге быстрокрылой птицей летит.

– Я больше у тунгусов в стойбище жить не стану. – Говорит Николаю Эрлик вечером, поворачивая мясо над костром. – У тебя жить буду всё лето, каждый год. Потом в интернате, в школе. Пока учить будут. Летом опять у тебя.

– Хорошо. – Улыбается Николай. – Где тебе ещё жить? Негде. Живи у меня.

– Учить меня будешь шаманскому делу. – Твёрдо заявляет Эрлик. – Всему, всему.

– Буду, конечно. Ну, я ведь тебя и так учу.

– Нет! Ты пока слабо меня учишь. Я сильно хочу. Большим шаманом буду. Как предок Бальжит!

– Будешь! – Вздыхает Николай. – Это тебе на судьбе написано.

– Я хочу молодым всему обучиться, – продолжает гнуть своё Эрлик, – молодым как ты. Борода у тебя есть, а ты, дядя Николай, молодой. Другие шаманы старые, а ты молодой.

– И ты, Эрлик, будешь молодым шаманом. Дай срок – научу.

С этого дня Эрлик на стойбище появлялся лишь вместе с Николаем, – на праздники или если Николай по делу приходил. Забывать стал Эрлик, как казалось Николаю, старые обиды на тунгусов: как его мальчишки всем скопом били, как со стола лишь объедки ему перепадали, как самую старую одежду он носил. Но пришло время, когда шаман осознал ошибочность своих надежд.

Минуло уж семь лет и решил Николай подбираться к серьёзному наставлению Эрлика на путь мудрости. Стал рассказывать понемногу про обязательное умение шамана восходить в верхний мир к белым духам. Эрлик слушал его, да не внимал. Морщился, свистел, отворачивался, а однажды сказал прямо:

– Дядя Николай, не нужен мне верхний мир. Не хочу я быть белым шаманом. Слабые они. Я буду кара-кам – чёрный шаман. В нижний мир обучи опускаться меня, с чёрными духами встретиться хочу.

Задумался Николай как пареньку его ошибку объяснить:

– Слушай внимательно, Эрлик. Правда это, что кара-кам силу берёт от шайтанов и мангысов, правда и то, что могущество кара-кама не подвластно созерцающему Тенгри, правда это. Но не сможешь ты добрых дел совершать. Болезни, порча, смерть – только такие союзники станут тебе подвластны. И в этом могуществе твоём, будут спрятана слабость твоя. Никогда, если не дружить с белыми сэвэками, не излечишь даже самого дорогого человека, не проведёшь чистой души в верхний мир, не будет тебе места на праздниках и свадьбах. Тогда страшное имя твоё Эрлик-хана, станет силой и проклятием на всю жизнь.

Говорит Николай и видит как горят чёрные смоляные глаза у Эрлика, как каждое слово, которое Николай считает грозным предупреждением, для юноши сладкое и желанное.

– Да! Да! Этого я хочу, шаман Николай! Не зря глупые тунгусы назвали меня Эрликом! Буду я кара-камом! Это мой путь!

Помолчал Николай, подумал:

– Хорошо, стану тебя серьёзно учить. Нет у меня права отказать тебе, хотя я очень этого хочу. В роду Росомахи только сирота может быть наставлен на путь шамана. Хочешь в нижний мир – иди. Может быть, придёт время и дороги наши окончательно разбегутся, а может быть, сам захочешь взойти в верхний мир. Не ведомо мне это. Не время узнать будущее никому из нас. Только есть у меня, Эрлик, одно условие.

– Скажи какое! – Горячился юноша. – От тебя, дядя Николая, любое условие приму.

– Хорошо. Прежде чем окончательно избрать тёмный или верхний путь – пройдёшь испытание. Станем мы с тобой звать духов. Какой первый откликнется на твой зов: белый или чёрный, значит такого цвета твоя дорога. Согласен?

– Ха! Ты белого позовёшь и обманешь меня! – Не верит Эрлик.

– Нет! Тут от меня мало что зависит. На истинный цвет твоей души откликнутся сэвэки.

– Согласен! – Кричит Эрлик. – Давай скорей их звать.

– Погоди. Не сегодня. Должны мы всё подготовить. Да! Чуть не забыл. Дух, или духи, которые явятся, должны тебе открыть своё имя настоящее, а ты это имя вслух назвать. Узнавание духа по имени станет жребием твоей судьбы.

Улыбается Эрлик в ответ.

– А что будет, если не узнаю?

– Плохо будет. – Спокойно отвечает Николай. – Сожрёт он твою душу в плату за пустое беспокойство. Безумцем, юродивым станешь.

– Жестокая плата. – Скривился Эрлик. – Не погубить ли ты меня задумал, русский шаман?

– Нет. Я честен с тобой, племянник. Одного рода мы, одной крови. Только нет иного способа стать кара-камом, кроме как пройти это испытание. Я защитника тебе призову – мать-Росомаху.

– Кто такая мать-Росомаха? – Удивляется юноша.

– Прародительница и защитница рода. Её даже сэвэки побаиваются. Грозная и сильная она. Было время, она сторожила мои кости перед мангысами, чтобы не разбили и не разбросали. И тебя посторожит.

– Я готов! Пусть всё будет как ты сказал. Мне бояться нечего. Пусть другие меня боятся.

– Тенгри свидетель, – я тебя предупредил. Да будет так! – Поднялся от костра Николай и пошёл в тайгу, не оборачивая лица к Эрлику.

Ещё семь дней пытался Николай убедить Эрлика, что дорога в нижний мир и путь чёрного шамана худшее из того, что можно пожелать посвящаемому. Эрлик в своём юношеском упорстве был непреклонен и, как думалось Николаю, жесток, прежде всего, по отношению к самому себе.

– Или ты направишь меня тайной дорогой, или я пойду в чужие места искать другого учителя! – Категорично заявил Эрлик и Николай прекратил пустые споры.