Время шаманов - Страница 52

─ Подвезти может куда, мокрый ты совсем!

─ Не надо. Быстро неситесь подальше. Ее ищут. Вам здесь не место.

─ Ну, прощай, дедушка. Даст бог, свидимся! Шефу, что передать?

─ Передай ему, пусть молится за здравие майора одного. Он девчонке жизнь спас. Если появится когда и скажет, что от меня, все для него сделать должен, что может!

─ Передадим, дедушка, обязательно передадим!

Мягко хлопнули двери и джип с места стартанул в сторону кольцевой дороги.

Колчанов вышел из своей засады за спину отшельника.

─ А ты, оказывается, говорить-то можешь нормально.

─ А, майор! Успел. Я хотел тебя дождаться, думал, чуть позже подъедешь. Быстрый, – Отшельник спокойно повернулся к Колчанову. – Говорить я по-разному могу. Жизнь научила.

Колчанов смотрел на этого странного человека, которого еще сегодня утром желал бы обязательно поймать, а сегодня же вечером отпустил с больной девочкой. И вот сейчас он просто не знал, что делать с этим стариком. Отшельник, кажется, без труда прочел все его сомнения.

─ Ты не горячись, начальник. Не сомневайся, девочка в хорошие руки попала. Родной брат, холостой и бездетный, покойного Монастырева принял их Сибирскую империю. Много грязи, много стрельбы, но победил. Пуще всего хочет Лялю видеть возле себя. Никого у него, нет, только деньги. Он ее отстоит, не боись.

─ Ты-то тут причем?

─ А я в этой истории вообще при всём, – улыбнулся Отшельник. – Все с меня началось и на мне закончится.

─ Ты мокрый совсем, поехали ко мне, что ли? – С сомнением предложил майор.

─ Не суетись. У меня тут в лесу жилье обустроено. Лес для меня дом родной, лучше нету. Пойду я. Ты завтра как стемнеет, приходи. Не сюда, а возьми с полверсты дальше по дороге, – Отшельник махнул рукой в сторону прудов. – Завтра поговорим. Бери товарища с собой, специалиста в очках. Ему полезно будет меня послушать. Завтра жду, Михаил Иванович! А то больше не увидимся.

Старик прошел скорым шагом мимо Колчанова, пересек дорогу и серым пятном растаял в ждавшей его темени деревьев. Колчанов смотрел в холодный тревожный мрак влажного позднего осеннего леса, смотрел в безграничную чужую дикую стихию, которая манит и страшит всякого не своего нелесного человека и грозится ветром по кронам деревьев: «Проглочу-у-у! Не выпущу-у-у!»

─ Да я и не пойду! – вслух ответил майор лесным духам, что пытались его напугать, и для разогрева побежал к машине Цапкина.

* * *

Утром Колчанов на работу не спешил. Даже служебную машину вызывать не стал.

«Почувствуйте себя полноправно бесправным пенсионером! Вот наш лозунг дня!» – Пошутил вслух перед зеркалом. Отражение юмора не приняло и грустно вздохнуло в ответ. Елизавете ничего говорить не стал. Понятно, что посочувствует, но в душе порадуется, что единственный и неповторимый дожил до пенсии относительно благополучно. Относительно это потому, что есть на героическом теле майора шрамы от двух пулевых ранений и от удара ножом, синяков и ссадин, которые временем рассосаны, тех вообще не перечесть.

В райотдел добирался на общественном транспорте. Не понравилось. Старики стоят, молодежь сидит, кондуктор орет, – впечатление такое, что все обречены на бесконечный идиотизм серой жизни навсегда. Закралась подлая мысль: «Может быть с Тенгри лучше будет? На востоке стариков уважают, молодежи баловать сильно не дают… Не-а! Пошла вон! – прогнал из головы идею-провокатора. – Уже было: и Сталин, и Мао, и прочая нечисть. Сами разберемся без Чакраватинов долбаных!»

В отделе Колчанова заждались. Колобков и Цапкин предвкушали захватывающую историю о ночном приключении – не дождались. Майор сказал коротко:

─ Все, что было – забудьте, выкиньте из головы. Там уже все в порядке. Это точно! И вообще, орлы, пойду-ка я на пенсию.

─ Михаил Иванович, и что вас по этому делу уже больше ничего не интересует? – пристал Колобков.

─ Нет, Дима, я же сказал – все!

─ А сенсационные новости?

─ Не понял, – Колчанов потер нос, – не понял, говорю? Ты себя не правильно ведёшь, старший лейтенант. А-ну, докладывай!

─ Есть! – Оживился Колобков. – Я только, что с кладбища приехал. Сторож позвонил, ну с которым мы могилу Карасева искали. У меня, говорит, акт вандализма. Во какие знают слова наши сторожа! Могилу говорит, ночью разрыли, и останки на поверхности поразбросали. Одна это, из тех пяти могилок, где мог быть похоронен Карасев. А мы с Лёней уверены, что это она самая и есть!

─ Уверены вы, – проворчал майор. – А что это вы так уверены?

─ Да, посудите сами, Михаил Иванович! Ну, например, эти… осквернители могил, хулиганы. Они же ищут чего бы сломать, покорежить. Памятники рушат, плиты переворачивают, вообще, выискивают, где надгробье покрасивей. А тут, никому не ведомый еле заметный могильный холмик. Вот кому понадобилось его разрыть?

─ Убедил! Но кому-то понадобилось?

─ В том-то и дело, – продолжал Дима. – Сейчас эти останки специалисты посмотрят и…

─ И всё! Всё, Дима, – майор вскочил из-за стола. – И никто не станет тратить время, чтобы определить чьи они! Зароют и дело с концом. Давай, Димон. Едь туда и узнай хотя бы пол и возраст примерный отрытых останков! Только тихо очень. Не суетись, не настаивай. Нельзя, значит нельзя.

─ Поеду, нет проблем. Я ребят с того райотдела знаю хорошо – помогут с результатами.

─ Как там наш Армен, Леня?

─ На поправку идет, перед работой заезжал. Но…

─ Что «но»?

─ Но врачи говорят левая рука не восстановиться. Плетью висеть не будет, но способна выполнять только ограниченные функции.

─ Значит, дослужился… – майор подошел к окну. – Как же ему дальше? А? Леня?