Время шаманов - Страница 39

─ Понимаешь, они с сегодняшнего дня насторожатся. А если врачи готовы Курдюму сообщить, что органы интересуются его дочкой? У меня работает другой вариант. Нет, я за то чтобы и по врачам пройтись, но сначала пусть в спокойной обстановке Елизавета моя узнает все, что сможет.

─ Не понял. То у тебя ожидание от них открытой агрессии, а то насторожатся. Поясни.

─ Агрессор у них один – Ургалчинов. Злой и резкий. Подтверждение в избиении Геренста в его кабинете, но думаю, что не только это. Остальные, например, сам Геренст не хотят шума, драки, скандалов. Даже если Ургалчинов полезет в активный бой, эти другие будут сидеть тихо. Не будем их сверх меры запугивать. Цапкин у нас поищет место жительства Ургалчинова и Геренста, понаблюдает, с соседями поговорит, – Колчанов улыбнулся. – Вдруг росомаху обнаружит.

─ Может они сегодня ту росомаху угрохают и закопают?

─ Нет, ни за что. Мифология не позволит. Жива она или чучелом стоит, а может шкурой висит, – он ее не тронет.

─ Кто он?

─ Шаман.

─ Ургалчинов, что ли?

─ Пока не уверен, что это он, но мы подошли уже очень близко.

* * *

Среди ночи Колчанова разбудил тревожный звонок телефона. Он сразу почувствовал нехорошее. Остановил Елизавету, которая первая подошла к телефону.

─ Не трогай – это меня. Алло, слушаю….

Звонил Колобков.

─ Нападение на капитана Шаганяна, товарищ майор. Зверское нападение. Вся спина разодрана, и шея повреждена, руки….

─ Ты где?

─ В центральной городской. Стою у реанимации.

─ Еду!

К приезду Колчанова Колобков и Цапкин беседовали в коридоре с врачом.

─ Что с ним? – Не здороваясь, спросил майор.

─ Тяжелое ранение, – начал пояснять уставший врач. – Спина разодрана от плеч до пояса. Глубокие рваные длинные раны, много царапин, уколов от когтей. Шея с затылка прокушена…

─ Как прокушена, кем?

─ Животным. Но зубы крупные острые, как шило, не собачьи. Такого никогда не видел. Жить будет, жизненно важные органы не повреждены.

─ Поговорить с ним можно?

─ Категорически нет. Обессилен потерей крови, сейчас спит после операции и дозы обезболивающего. Завтра – можно, но только после обеда.

─ Спасибо, доктор. Дима! Где его нашли?

─ Да в самом центре города, товарищ майор. Лежал в темном переулке без сознания в крови. Жильцы позвонили в скорую, врачи нашли удостоверение в кармане пиджака, сообщили нам.

─ Что с местом нападения?

─ Я только оттуда, – побледневший Цапкин вытер со лба пот. – Темнота, переулочек. Никто ничего не видел и не слышал. Лужа крови на асфальте. Все.

─ И что, – посмотрел на офицеров Колчанов, – мы все об одном и том же подумали?

─ Росомаха! – Категорически выдал Цапкин.

─ Что, росомаха на человека нападает? – Усомнился Колобков.

─ Если специально натаскана, то наверно ж нападает, – зло сказала майор. – Это моя вина. Я их спровоцировал. Армен там, на фирме, девушку закадрил и назначил на вечер свидание. Вот и погулял. Так… Ее зовут Алена, сидит в отделе коммерции. Надо с ней поговорить.

─ Брать надо руководство этой «Дхармы» и трясти во всю, – предложил Колобков.

─ Возьмем, а что предъявим? У нас сотрудника росомаха покусала, признавайтесь?! Так что ли? Отпустим через час, как только их адвокаты понаедут. Никаких прямых улик против них нет. Никаких. Мы, вообще, идем все время по гипотезе. Я ждал, что сделают что-то против меня, что будут давить на следствие, а получил Шаганяна в крови. Идите отдыхать. Завтра у нас «Восток», Алена и после обеда послушаем Армена.

* * *

Сайгак встретил Колчанова с мрачным видом и явно испорченным настроением. Его могучая фигура поникла, и он казался даже меньших размеров, чем обычно.

─ Что ж ты, Михаил Иванович, самодеятельностью спровоцировал врагов. Как он там, Шаганян?

─ Тяжело. Увидимся с ним во второй половине дня.

─ Тут из генпрокуратуры нашему городскому позвонили, а он меня вызывал. Атакует нас какой-то известный культурный фонд. Называется «Русский Восток». Они взволнованы, что не могут найти главу буддийской общины Рекунова. Считают, что мы его где-то незаконно удерживаем и требуют связи с ним. Они возмущены давлением налоговой на «Дхарму», которая оказывает помощь религиозным общинам, а убийство Фарагова готовы приписать кому угодно, от неофашистов до спецслужб. В итоге делают вывод, что в N-ске сложилась ситуация религиозной нетерпимости к нетрадиционным верованиям, а правоохранительные органы потакают этот нетерпимости и поддерживают ее своими действиями. Как тебе это нравится?

─ Не нравиться, совсем.

─ Не нравиться! Но это еще не все. Заявление в генпрокуратуру подписал глава фонда «Русский Восток» Барковский Вячеслав Филиппович, а вместе с ним еще и четыре депутата Государственной Думы.

─ Этого следовало ожидать. Мы же с вами думали о возможности такого давления. Только еще одно подтверждение, что мы идем в правильном направлении. Тронули «Дхарму», они и засуетились. Здесь запугивают, оттуда давят. Видишь, выплыл и некто Вячеслав. Оказывается, председатель культурного фонда.

─ Что предлагаешь? – Сайгак уставился на майора.

─ Предлагаю двигаться дальше. Упорно и бескомпромиссно. Рекунова отвезем на телевидение, пусть сделает заявление, что его, членов его общины избили, угрожали, что он добровольно заявил об этом в правоохранительные органы и находится под их защитой. Я организую телеэфир.

─ Хороший ход. По крайней мере, по этому вопросу они заткнутся. Делай, Михаил Иванович. Я прокурора области уговорю занять нейтральную позицию.

─ Тогда я поехал с налоговой в «Восток» к Курдюму, а ребята займутся этой Аленой и жизненным путем Ургалчинова.